Скачать

Специфика периферийного развития экономики Енисейской губернии в 1850-середине 1890-х гг.

Актуальность темы исследования связана со специфическим положением Енисейской губернии – Красноярского края в экономической системе государства. С одной стороны, обилие природных ресурсов подталкивает власть к освоению этого региона. С другой, отдаленность этой территории от центров накопления капитала, их труднодоступность и неизбежная высокая стоимость труда являются факторами, тормозящими развитие приенисейских районов. Еще одним таким фактором является более пристальное внимание властей к экономике центра страны, которую правительство старалось развивать всеми способами, в том числе, и в ущерб периферийным районам. Поэтому государство, как правило, стремится извлечь из этого сибирского региона как можно больше прибылей, вкладывая в него как можно меньше. Это приводит к неравномерному развитию региона, к серьезным социально-экономическим проблемам. Эти противоречия и проблемы не разрешены до сих пор, несмотря на научно-технический прогресс. Обращение к истории экономического развития Енисейской губернии может помочь научно определить специфику этого региона и подсказать пути решения задач по его сбалансированному развитию.

Историография проблемы начала формироваться в 1880-х гг., ближе к концу изучаемого периода, когда был накоплен достаточно большой статистический материал, и исследователи смогли определить долговременные тенденции в экономических процессах. Одними из важнейших источников статистических сведений являются «Материалы по исследованию землепользования и хозяйственного быта сельского населения Иркутской и Енисейской губерний», которые были изданы в 1890-х гг. (17-19).

В конце XIX – начале ХХ вв. к проблеме положения Енисейской губернии в экономической системе государства обратился целый ряд исследователей. Н.В. Латкин (16), бывший золотопромышленник, посвятивший изучению этой отрасли несколько книг, также описал состояние губернии в целом и Красноярского округа в частности, уделил внимание губернской промышленности и торговле и отметил низкий уровень их развития.

С.Л. Чудновский (32) дал подробное описание экономической системы Енисейской губернии, подчеркнул важность для нее таких отраслей как золотодобыча и винокурение. Он проанализировал состояние сельского хозяйства и пришел к выводу, что к середине 1880-х гг. в нем назрел кризис, во многом связанный с упадком золотопромышленности.

О кризисе в сельскохозяйственном производстве говорил и Д.М. Головачев (3). Он привел большой статистический материал на основании которого сделал вывод, что урожайность хлебных культур снижается, и что земледелие и скотоводство в губернии являются малодоходными. Ученый также прибыль от крупных производств распределяется крайне не справедливо, что ведет к огромному росту богатств одних и впадению в нищету других. Как меру борьбы против этого он предлагал активнее развивать обрабатывающую промышленность, продукция которой при грамотном подходе смогла бы конкурировать с товарами из других губерний.

Все перечисленные дореволюционные работы способствовали накоплению статистического материала. Их объединяет низкая оценка хозяйственная оценка губернии.

События Первой мировой войны, революции и гражданской войны осложнили изучение экономики. Но, с другой стороны, у исследователей появился доступ к ранее не использовавшимся материалам.

В.Ю. Григорьев (7) изучил влияние золотодобычи на сельское хозяйство и пришел к выводу, что ее бурное развитие в середине XIX в. вызвало ответный рост земледелия и скотоводства. Активная эксплуатация приисков принесла огромные прибыли небольшому кругу капиталистов и ненадолго повысила покупательную способность населения. Вместе с тем, по мнению В.Ю. Григорьева, золотопромышленность отвлекла рабочие руки и капиталы от других отраслей, которые по сравнению с ней были развиты очень слабо. Уменьшение добычи золота ударило по широким слоям населения, которые потеряли рынок сбыта своей продукции, прежде всего, хлеба. В.Ю. Григорьев сделал вывод, что именно это и стало причиной низкой доходности земледелия и скотоводства.

В.А. Смирнов (25) дал обзор экономическому состоянию Енисейской губернии в XIX в., уделил особое внимание проблеме колонизации и динамике развития сельского хозяйства и золотопромышленности в разные периоды XIX в.

Значительно активизировалось изучение экономики Сибири во второй половине XX в. Инициатива в разработке проблемы развития капитализма, колонизации азиатских окраин России перешла к сибирским историкам-аграрникам.

В.А. Степынин (27) в своей работе подробно изучил особенности процесса переселения в Енисейскую губернию и сделал вывод, что в основе правительственной политики экономического развития Сибири лежали интересы казны и помещиков центра России. Ученый также отметил проблему узости зернового рынка губернии, подчеркнул его местный характер.

Ю.В. Кожухов (12) подробно изучил хозяйство крестьян Восточной Сибири и на основе этого пришел к выводам, что к середине XIX в. под влиянием золотопромышленности в Енисейской губернии значительно увеличилась площадь запашки, валовые сборы зерновых и выросли хлебные излишки. Благодаря этому, успешно развивался сельскохозяйственный рынок.

Разработка проблем экономического развития Сибири особенно активизировалась после создания Института истории, филологии и философии СОАН СССР, объединившего большой авторский коллектив для написания пятитомного труда «История Сибири». В третьем томе «Сибирь в эпоху капитализма» (9), рассматривающем период 1861-1917 гг., получили широкое освещение следующие аспекты: торговля и пути сообщения, сельское хозяйство и развитие капиталистических отношений в деревне, переселение и его влияние на социально-экономическое развитие сибирских губерний. В исследовании приведено значительное количество статистического и фактического материала по экономике Енисейской губернии.

Г.Х. Рабинович (23, 24), изучая торгово-промышленную деятельность сибирской буржуазии конца XIX – начала XX вв., большое внимание уделил проблемам влияния иностранного капитала и капитала буржуазии центра России на развитие экономики Сибири и Енисейской губернии. Также он исследовал вопросы влияния на енисейскую золотопромышленность торгово-ростовщического капитала и посреднической торговли.

Исследованием политики государства в аграрной сфере занимался В.Н. Худяков (31). Основными темами его работы стали крестьянская реформа в Сибири, правительственные попытки насаждения феодального землевладения в Сибири, проблема землеустройства.

С.Ф. Хроленок подробно изучил сибирскую золотопромышленность (30). Он выделил основные этапы развития этой отрасли, проанализировал деятельность золотопромышленников и влияние на отрасль капитала, идущего из-за границ Сибири, исследовал движение рабочих приисков.

Таким образом, советские авторы провели множество исследований, изучили многие аспекты экономики Сибири, разработали широкую методологическую базу.

С начала 1990-е гг. количество исследований, посвященных экономике Сибири и Енисейской губернии, значительно снизилось. Но даже в этот период вышел ряд работ по этой проблематике.

В.И. Федорова (29) изучила основные сферы экономики Енисейской губернии, обобщила обширный материал. Она пришла к выводу, что специфические условия губернии затрудняли распространение капиталистических отношений, и что слабая буржуазия не могла соперничать с капиталистами из европейской части страны.

А.С. Асочаков и Т.А, Катцина (1,2) обратились к проблеме банковско-кредитной политике государства в Енисейской губернии. Их исследования показали, что эта сфера в губернии была слабо развита, что препятствовало вовлечению широких слоев населения в экономическую деятельность.

В последние годы в Красноярском крае несколько человек защитили кандидатские диссертации по темам, связанным с экономикой Енисейской губернии во второй половине XIX в. (11, 13, 21).

Подводя итог историографического обзора, можно констатировать, что современная историческая наука обладает богатым фондом статистического и научно-исследовательского материала по проблемам экономического развития Енисейской губернии. В то же время важно отметить, что обобщающих работ по специфике экономической систему Енисейской губернии еще нет. К таковым можно отнести работу В.И. Федоровой, но она далека от полноценного исследования всех составляющих енисейской экономики, в ней мало проанализированы вопросы внешнего влияния.

Исходя из актуальности темы и степени ее научной разработанности, целью работы является комплексное изучение специфики периферийного экономического развития Енисейской губернии в 1850-середине 1890-х гг.

Цель предполагает решение следующих задач:

1. изучить социальную структуру сельского населения губернии;

2. проанализировать состояние сельского хозяйства;

3. исследовать сельскохозяйственный рынок;

4. выяснить основные тенденции развития промышленности в этот период;

5. проанализировать специфику сферы торговли промышленными товарами;

6. изучить банковско-кредитную и фискальную политику государства в губернии.

Объектом исследования является закономерности и особенности функционирования экономической системы Енисейской губернии в 1850-середине 1890-х гг.

Предметом исследования выступают сельское и промышленное производство, торговля продукцией, произведенной этими отраслями, развитие рыночных связей, деятельность буржуазии, правительственная политика в Енисейской губернии в 1850-середине 1890-х гг.

Хронологические рамки исследования включают период с 1850 до середины 1890-х гг. Нижний рубеж характеризуется значительными экономическими трансформациями в губернии, связанными с быстрым развитием золотопромышленности, которое в свою очередь вызвало рост сельскохозяйственного производства, изменения в структуре промышленности и расширения губернского рынка. Верхняя граница работы связана с нарастанием кризисных явлений в экономики Енисейской губернии и с новыми серьезными перестройками в ее структуре, вызванными строительством Транссибирской железнодорожной магистрали.

Территориальные рамки охватывают пределы Енисейской губернии в границах Минусинского, Ачинского, Канского, Красноярского и Енисейского округов.

В методологической базе исследования предпочтение отдается формационному подходу. Таким образом, в работе делается акцент на развитие капиталистических тенденций в экономике Енисейской губернии с учетом региональной специфики. Используются общеметодологические принципы историзма, объективности, научности, критического анализа и системного подхода. Говоря об историзме, мы имеем в виду анализ явлений в контексте того временного этапа, когда они происходили. Научность предполагает доказательность выводов, опирающихся на имеющийся фактический материал и научный аппарат. Под объективностью подразумевается отсутствие бездоказательных оценок, минимизацию собственных симпатий и антипатий, признание имеющихся заслуг и достижений, равно как и ошибок и упущений. Имеющиеся фактический материал и историографическая база рассматриваются критически на предмет выявления неточностей и неполноты освещения данной проблемы. Системный подход означает изучение всего комплекса аспектов темы, а не отдельных иллюстративных явлений, сопоставление и обобщение отдельных фактов и закономерностей.

Глава 1. Сельское хозяйство Енисейской губернии в 1850 – середине 1890-х гг.

1.1 Социальная структура сельского населения Енисейской губернии в 1850-середине 1890-х гг.

Анализ социальной структуры сельского населения является неотъемлемой частью изучения экономики Енисейской губернии. Специфика экономического развития отражается, в том числе, и на социальной структуре. Так, например, малочисленность городского населения была следствием слабого развития промышленности в губернии. Поэтому анализ будет касаться только сельского населения, в наибольшей степени влиявшего на экономическое развитие. Необходимо выделить основные группы населения, связанные с производством, и проанализировать миграционный фактор.

В сфере сельского хозяйства в середине XIX в. было занято 94% населения губернии, или 235,3 тысяч человек. В это время горожан было 15,1 тысяч. Рост городов привел к тому, что в 1890-е гг. городских жителей насчитывалось уже 62,9 тысячи человек. Но, несмотря на более чем четырехкратное увеличение их числа, доля горожан к концу рассматриваемого периода выросла лишь до 11%. В то же время сельское население выросло в два с лишним раза (до 507,3 тысяч в 1890 г.) и составило 89% (13, с. 208). Таким образом, рост численности городского населения шел быстрее, но это обстоятельство практически не влияло на социальную структуру.

Плотность населения губернии была крайне низкой: в середине XIX в. она составляла 0,14 человека на одну квадратную версту в среднем по губернии, а в 1890-х гг. – 0,25 в среднем по губернии, 5,2 в Красноярском округе, 2,2 в Ачинском и Минусинском, 0,2 в Енисейском (25, с. 10; 29, с. 7).

Численность населения увеличивалась, главным образом, за счет естественного прироста, составлявшего 1,26% (10-13 человек на 1000 жителей в среднем за год). Этот рост происходил за счет преобладания рождаемости (50,3 человек на 1000 душ, или 5%) над смертностью (40 человек на 1000, или 4%). У сельского населения рождаемость была чуть выше среднего уровня 50,7 человек на 1000 душ (29, с. 8). Среди городского населения смертность превышала рождаемость в 1,15 раза (29, с. 9).

Несмотря на крайне низкий санитарный уровень, жители губернии отличались более крепким здоровьем по сравнению с жителями остальной части России. Среди призывников из Енисейской губернии преобладали группы высокорослых и среднерослых – 89,5%. По причине малорослости из сибиряков забраковывались призывными комиссиями всего лишь 9,9%, тогда как аналогичный показатель по России – 25,5%. По причине увечности из сибиряков освобождалось от службы 42 на 1000 человек, а по России 78,4, по хроническим болезням соответственно 45,8 против 81,8 (17, с. 90). При этом довольно большая часть больных и увечных приходилась на детей ссыльнопоселенцев. Вольные переселенцы наоборот, отличались хорошим здоровьем, среди них число больных и увечных было самое низкое.

По имущественному признаку крестьянские хозяйства группировались следующим образом (14, с. 142):

В Енисейской губернии, по сравнению с другими, был широкий слой середняков (53,8%) и незначительный слой кулаков (7%), группа бедняков (39,2%) мало пополнялась ввиду наличия большего количества свободных земель и относительной свободы хозяйственной деятельности. Число безземельных в губернии было достаточно высоко: от 7,8 до 13,1% (7, с. 33). Эта группа населения обеспечивала себя за счет притрактовых заработков и труда в скотоводческих и лесных районах.

Еще одной причиной, сдерживавшей социальную дифференциацию в губернии, было более слабое влияние переселенческого фактора, чем в западносибирских губерниях. Основную массу бедноты и наемных рабочих составляли недавние переселенцы, 90% которых не имели средств обзавестись собственным хозяйством, поскольку переселение требовало огромных расходов. Устройство на новом месте также было сопряжено со значительными затратами: приписка к сельскому обществу, необходимая для получения надела, обходилась крестьянской семье в 40-50 рублей, а в совокупности с другими расходами на строительство дома, обзаведение скотом, посевным фондом, инвентарем эти затраты составляли 350-400 рублей (18, с. 248). Поэтому доля малоземельных хозяйств среди новоселов составляла 49,4%, тогда как аналогичная группа среди старожилов только 11,7% (29, с. 23). Но благоприятные условия губернии не давали развиваться процессу пролетаризации крестьян, большая часть мигрантов со временем становилась самостоятельными хозяевами. Причисление к сельскому обществу заметно облегчало положение переселенцев. Среди причисленных процент бездомных, безлошадных, безземельных и арендующих землю был в разы ниже, чем среди непричисленных.

Рынок рабочей силы был развит слабо. Из 50340 хозяйств четырех южных округов наемный труд использовали 15,9%; 11,7% из них имели годовых работников, 4,2% - сезонных. Для сравнения, в Иркутской губернии к найму рабочих прибегали 21,2% хозяйств, в Тобольской – 25% (18, с. 258). Две крайние группы населения – бедняки и зажиточные – наиболее активно участвовали в формировании рынка рабочей силы, первые как нанимающиеся, вторые – как работодатели. Из группы безлошадных в наем уходило 68,9%. В Минусинском округе, где преобладали зажиточные и середняцкие хозяйства, отмечается максимальный процент хозяйств, применявших труд работников – 25%, и минимальный, отпускавший в наем – 8%. В Канском округе, где экономический уровень крестьянского хозяйства был ниже, это соотношение было обратным: 37% хозяйств отпускало работников в наем и 15% использовало труд наемных работников (18, с. 255).

Прирост населения наиболее интенсивно шел в Минусинском округе, и к концу XIX в. он стал самым населенным в губернии. В 1830 г. на его долю приходилось 22% всего населения, а в 1890 г. – уже 32,1%, и все остальные округа значительно ему уступали. На долю Ачинского округа в 1890 г. приходилось 19,1% населения, Красноярского – 17,4%, Канского – 14,8%, Енисейского – 14,3%, Туруханского края – 2,3% (25, с. 9-10).

Благоприятные условия Минусинского округа способствовали тому, что он активно заселялся выходцами из других губерний, как в рамках государственных программ, так и вольными переселенцами. В 1850-1866 гг. в губернию пришло 69 переселенческих партий (свыше 9000 душ обоего пола), из них 57 были направлены в Минусинский округ, еще 7 – в Ачинский, а остальные территории практически не были затронуты правительственной колонизацией (25, с. 7). Она, таким образом, только усугубляла неравномерность развития губернии. Вольные переселенцы также предпочитали южную часть губернии. В некоторых волостях Минусинского округа (Курагинская и Идринская) переселенцы составляли большинство населения.

В 1860-1890-х гг. в губернию ежегодно прибывало 2,5 тысяч ссыльных, но лишь пятая часть оставалась на местах, остальные либо уходили на прииски, либо пускались в бега (14, с. 138). Их адаптация проходила с большим трудом, доля безлошадных и безземельных среди них составляла соответственно 58,2% и 72%, малоземельный контингент в их среде был равен 58%, очень тонкой была прослойка середняков – 10,5% (18, с. 248). Немногие из них заводили семьи. Средний состав семей ссыльнопереселенцев составляла 1,5 человека (17, с. 73). Также трудно приживались их потомки, они адаптировались лишь во втором-третьем поколении, тогда как вольные переселенцы вставали на ноги уже в первом поколении. Таким образом, ссыльные не решали проблему освоения губернии.

Гораздо более важным было вольнее переселение. Важнейшая реформа для губерний центра страны – отмена крепостного права в 1861 г. – напрямую практически никак не повлияла на Енисейскую губернию, поскольку здесь насчитывалось всего 1069 крепостных (14, с. 138). Но косвенное влияние реформы 1861 г., выразившееся в потоке переселенцев, оказалось достаточно серьезным.

В основном мигрантами были государственные крестьяне. Право на переселение получали те из них, кто имел не менее 10 десятин земли. Им выделялись льготы и кредиты для покрытия дорожных расходов и обзаведения на новом месте. Но в 1867 г. в интересах помещиков был принят закон, по которому государственные крестьяне лишились этих прав. В течение почти 30 лет, то есть до постройки Транссибирской магистрали, правительство проводило двойственную политику в отношении переселенцев, то запрещая миграцию, то разрешая. С одной стороны, оно было заинтересовано в освоении государственных земель за Уралом, поскольку за счет налогов и податей с них можно было пополнить казну. С другой – сибирский хлеб создавал опасную конкуренцию для помещиков европейской части России, и правительство стремилось защитить их всеми способами, а также обеспечить дешевой рабочей силой. Если в 1865-1870 гг. в четырех южных округах было зарегистрировано 6867 переселенцев, то в 1870-1875 гг. только 4408 человек (17, с. 35). Лишь в 1894 г. циркуляром МВД переселение в Сибирь было окончательно легализовано, и желающим мигрировать стала оказываться помощь. В целом, за 1860-1890-е гг. вольная колонизация дала по Красноярскому, Ачинскому и Минусинскому округам всего лишь 1/12 часть населения (17, с. 130).

Несмотря на запреты, переселение в Енисейскую губернию происходило постоянно, менялась лишь его интенсивность. Власти предпринимали некоторые меры в связи с этим. Так, в 1880-х гг. в с. Белоярске, Ачинске, Красноярске, с. Заледеево и в Канске были открыты пункты с крытыми помещениями для переселенцев. Но мест для всех желающих там не хватало, медицинское обслуживание было платным, а многие денег не имели. «Пункты были оборудованы примитивно, недоставало медикаментов, пища готовилась в антисанитарных условиях, часто отпускались испорченные продукты. …Переселенцы часто отказывались даже останавливаться на переселенческих пунктах, не ожидая получить там какую-либо помощь» (27, с. 79).

Правительство издавало много распоряжений и инструкций по упорядочиванию движения мигрантов, но они часто оставались мертвой буквой и из-за нежелания чиновников заниматься этими проблемами, и из-за недостатка финансирования.

В 1893-1895 гг. в губернии были проведены землеустроительные и землеотводные работы. В Красноярском, Ачинском и Канском уездах под переселенческие участки было выделено 600 тысяч десятин (31, с. 114). Эти земли были изъяты у многоземельных старожилов. Но эти меры имели эпизодический характер, и землеустроители не стремились сократить крупные наделы до обязательных 15 десятин. К тому же, в 1895 г. между министром государственных имуществ и иркутским генерал-губернатором была достигнута договоренность о том, что до окончательного поземельного устройства сибирских крестьян разрешить восточносибирским партиям отводить наделы свыше 15 десятин (31, с. 115). Такие ограниченные меры не только не ликвидировали чересполосицу, многоотрубность, неравномерность обеспечения крестьян землей, но и усилили хаотичность поземельных отношений.

Таким образом, в Енисейской губернии преобладало сельское население. Условия его жизни были достаточно благоприятными, что подтверждается естественным приростом и хорошим здоровьем сельчан. Пролетаризация крестьян происходила медленными темпами ввиду наличия большего количества свободных земель и относительной свободы хозяйственной деятельности. Поэтому многие вольные переселенцы, обычно пополняющие ряды сельского пролетариата, достаточно быстро становились самостоятельными хозяевами. Этого нельзя сказать о ссыльнопоселенцах, которые принадлежали к низшим слоям общества, но из-за их малочисленности они практически не влияли на экономические процессы. Вольные переселенцы для того, чтобы получить средства на обустройство, в первое время после миграции обычно работали по найму. Ряды наемников пополняли также местные бедняки. Рынок рабочей силы в губернии формировался медленно не только из-за благоприятных условий для ведения хозяйства, но и из-за политики правительства, которое в изучаемый период препятствовало миграции из европейской части России, т.к. стремилось обеспечить буржуазию центра страны дешевыми рабочими руками. Можно сказать, что капиталистическое развитие Енисейской губернии происходило скорее вопреки государственной политики, чем благодаря ей. Вместе с тем, меры, предпринимаемые государством по упорядочиванию поземельных отношений в губернии, страдали непродуманностью и половинчатостью, что объясняется слабой заинтересованностью правительства в развитии региона.

1.2 Состояние сельскохозяйственного производства

Енисейская губерния находилась в условиях зависимости от более развитых регионов Российской империи. Проявлялось это и в сельском хозяйстве, дававшее более половины валового продукта региона. Экономика губернии носила ярко выраженный аграрный характер, преобладающую роль играло земледелие. Этому способствовало наличие обширного фонда свободных земель с высоким содержанием чернозема, который местами превосходил по качеству черноземы европейской части страны. Способствовали земледелию и сравнительно благоприятные климатические условия южных округов губернии. Но капиталы, сосредоточенные в центре страны, практически не направлялись в сельское хозяйство Енисейской губернии. Его развитие носило ограниченный характер, была задействована лишь малая часть тех возможностей, которые имелись в экономике губернии.

Производство зерна в Енисейской губернии в изучаемый период находилось на достаточно высоком уровне, полностью обеспечивая потребности населения. Чистый сбор зерна (т.е. за вычетом семян) на душу населения был равен в среднем 32,4 пуда, доходил и до 40 пудов при норме потребления в среднем 20 пудов (5, с. 278). За счет низкой плотности населения Енисейская губерния опережала другие сибирские губернии по этим показателям. Так, в 1861-1870 гг. в Томской губернии на душу населения приходилось 27,84 пуда хлеба, в Тобольской – 19,28, в Иркутской – 16,88 (5, с 288). Малочисленность населения вела к высокой обеспеченности крестьян землей. «Средний душевой надел при трехпольной системе земледелия составлял 16 десятин, тогда как у государственных крестьян в европейской части страны он был равен 8 десятинам» (29, с. 44).

Господствующей системой оставалась залежно-паровая: одна часть возделываемой земли находилась под обработкой (пашня и пары), другая – в резерве (залежь). По мере истощения или засорения первой она поступала под залежь, а к обработке привлекались «отдохнувшие» земли.

Количество залежных земель зависело от наличия свободных земель и плотности населения, которая была крайне низкой: 0,25 человека на одну квадратную версту в среднем по губернии, 5,2 в Красноярском округе, 2,2 в Ачинском и Минусинском, 0,2 в Енисейском (25, с. 10). По подсчетам В.И. Федоровой, в наиболее населенном Красноярском округе под обработкой находилось 71,8% земель, под залежью – 28,2%; в Ачинском залежных и обрабатываемых земель было примерно поровну; в целом по 4 южным округам резервные земли составляли 38,8% (29, с. 28-29). В работе М.В. Константиновой приводятся те же цифры, кроме Красноярского округа: согласно ей, здесь под залежью находилось 38,2% земли (13, с. 213).

Кроме повышения плодородия почвы и борьбы с засоренностью, использование залежных земель позволяло земледельцам более гибко приспосабливаться к сложному рельефу и резким климатическим колебаниям: в засушливые годы крестьяне переходили к распашке резервных земель в низинах, в дождливые – использовали залежи на холмах. Наличие резервного фонда позволяло оперативно реагировать и на колебания рыночной конъюнктуры. При возрастании рыночного спроса на хлеб производство расширялось за счет введения в оборот залежей, и, наоборот, сокращение спроса приводило к переводу части земель в резерв.

До 1880-х гг. удобрение пашни в губернии не практиковалось. Причем даже переселенцы из-за Урала, по привычке пользовавшиеся этим методом, вскоре отказывались от него. Причина заключалась в том, что в большинстве случаев удобрение приводило к удлинению периода роста, и хлеб не успевал вызревать. Но даже если удобрение повышало урожайность в 2-3 раза, его дальнейшее применение было нерентабельным, оно требовало больше средств, чем распашка нови. Подъем десятины нови обходился в 15 рублей, и она давала хороший урожай стабильно в течение 20 лет, не требуя дополнительных расходов, а на удобрение такой же площади необходимо было потратить 13 рублей, но это позволяло получать высокий урожай только 2 года.

Цикл земледельческих работ длился с апреля-мая до сентября-октября и включал в себя вспашку яровых на 2-3 раза, боронование, сев яровых, поднятие паров, уборку озими и яри, осеннюю вспашку и сенокос. Чтобы успеть выполнить всю работу, крестьянину зачастую приходилось пренебрегать более тщательной обработкой пашни. Связано это было еще и с тем, что стихийные природные явления, неблагоприятно влиявшие на сельское хозяйство, имели очень высокую частоту. За период 1858-1890 гг. в губернии весенние холода повторялись 11 лет, засухи – 10 лет, сильные ветра – 9 лет, нашествия насекомых и грызунов – 13 лет, наводнения – 5 лет, осенние заморозки – 4 года, сильное поражение полей сорняками – 8 лет. Таким образом, за 32 года посевы и урожаи подвергались риску 71 раз (29, с. 37).

Главным земледельческим орудием являлась деревянная соха. Кроме нее, в последней четверти XIX в. начали использовать колесухи, в основном для разработки новых земель. От обычной сохи она отличалась тем, что для облегчения работы пахаря укреплялась на тележной оси с колесами.

Для дальнейшей обработки земли после вспашки употреблялись бороны. В 1850-х гг. широко были распространены бороны с деревянными зубьями, но в последующие годы они стали вытесняться орудиями с железными зубьями, дающими больше эффекта в борьбе с сорняками. При уборке урожая использовали серпы, привозимые из европейской части страны. Последующая техническая обработка зерна заключалась в размоле его на крупу и муку на водяных мельницах.

В 1880-1890-е гг. крестьяне начинают использовать машинную технику: жнейки, молотилки, сеялки. Она, как и другие сельскохозяйственные орудия, например, те же серпы, привозилась из-за Урала, поскольку в Сибири инвентарь в больших масштаба не производился, и в необходимости закупать его в европейской части России была проявлением зависимости сибирского региона в целом и Енисейской губернии как его части. Эта техника была достаточно дорога: молотилка фабричного производства стоила 400 рублей, веялка – 120 рублей. Местные умельцы изготавливали по фабричным образцам свои модели, значительно их удешевляя. В 1890-е гг. в Енисейской губернии насчитывалось 743 веялки, 169 молотилок (29, с. 34). По обеспеченности техникой крестьянского хозяйства губерния значительно обгоняла другие сибирские регионы. Относительно высокая техническая оснащенность земледелия объясняется зажиточностью енисейского крестьянства, которое имело средства для совершенствования методов обработки земли и урожая. Это позволяло снижать затраты на производство хлеба и увеличивать это производство для получения дополнительных прибылей при продаже достаточно дешевого хлеба. Так, например, уборка зерна с одной десятины с использованием машинной техники обходилась в 5,5 рублей, а при найме работника затраты возрастали до 9,5 рублей (27, с. 255).

Несмотря на вышеперечисленные технические нововведения, основным способом увеличения сельскохозяйственного производства оставалось расширение площадей посевов. В период 1871-1890 гг. их расширение по четырем южным губерниям, дававшим 95% сельскохозяйственной продукции, составило 15,1% (29, с. 37). Но из всех пригодных к земледелию площадей в обработке находилось всего лишь 21,6% (1 249 140 из 5 775 337 тысяч десятин) (7, с. 45). Слабый рыночный спрос большего не требовал.

Динамика роста используемых земель, как и динамика цен на хлеб, зависела от целого ряда факторов: наличие близких рынков сбыта, величина транспортных расходов, количество посредников, перевозящих партии зерна, рост населения и природно-климатические колебания. Цены на зерно устанавливались зимой, с приближением лета они росли, поскольку запасы подходили к концу. К осени, в зависимости от нового урожая, они опускались или росли. В условиях узости рынка, почти полного отсутствия кредитных учреждений, цены на хлеб испытывали резкие колебания. При сокращении спроса крестьяне были вынуждены продавать по низким ценам даже тот хлеб, которые был необходим для потребления семьи. Деньги нужны были для того, чтобы расплатиться за задаток, полученный от перекупщика. Перепады цен на зерно были особенно сильны в Канском, Минусинском и Ачинском округах. Связано это было с тем, что эти районы были центрами производства хлеба, и они были максимально подвержены действию всех перечисленных факторов.

В земледельческой структуре региона ярко проявлялась неравномерность развития: южный Минусинский округ выделялся на фоне остальных. В хорошие годы максимальная урожайность в округе достигала 300 пудов с десятины, минимальная – 50-60 пудов, в то время как в северных волостях Канского округа максимальные сборы составляли 69 пудов с десятины, а минимальные – 23 пуда. При этом средняя урожайность по четырем южным округам губернии составляла 71,4 пуда с десятины при среднем посеве 11 пудов(29, с. 37).

По неполным данным В.А. Смирнова, в 1890 г. на Минусинский округ приходилось чуть менее трети всей посевной площади губернии: 103,5 тысяч десятин из 330,5. При этом почти 90% приходилось на яровые посевы. Наиболее распространен был рыночный хлеб – пшеница – 31,8% от всех культур (25, с. 14). В современном исследовании М.В. Константиновой даны другие цифры, согласно которым наибольшая площадь посевов в 1881-1890 гг. была в Канском округе: 131,7 тысяч десятин из 392,3 в целом по губернии. На долю Минусинского округа приходилось 107,9 тысяч десятин. Но урожай Минусинского округа составлял 5 139 952 тысяч пудов, в то время как в остальных округах – Канском, Ачинском и Красноярском – его размер колебался от 3 000 000 до 4 000 000 тысяч пудов. При небольшой разнице между этими тремя округами в сборе урожая посевная площадь Канского округа была больше, чем суммарная посевная площадь Ачинского и Красноярского округов (13, с. 209).

Несмотря на то, что Минусинский округ больше остальных был ориентирован на рынок, преобладание пшеницы в структуре посевов объясняется, прежде всего, природно-климатическими условиями. Малое количество выпадающего снега и сильные ветра, выдувавшие почву, создавали плохие условия для озимых культур, поэтому в доле посевов как в Минусинском округе, так и во всей губернии, преобладали яровые (13, с. 215). Но, например, в Красноярском округе, причина заключалась в другом – с